ЗАСМОТРЕЛАСЬ Я В ПРОПАСТЬ…

ПОЭЗИЯ

Ужгород - 2000

Её профессия - адвокат. Она - сильная личность, движущаяся против течения.
Она ежедневно входит в камеры обречённых.
А в глазах подзащитных уже различим потусторонний свет.
Поэтому её мысли о смерти - это размышления о смысле бытия.
Её крест - жить на грани Добра и Зла.
Дорога из дому на работу -
это каждодневный путь из этого мира в мир иных реалий,

а возвращение - тяжкий ритуал очищения Души.
Плаха и Воскресение.
Заколдованный круг.
           В стиле Жака Превера
            Я нарисовала себе клетку.
Её призвание - слово.
Она научилась писать жёсткую прозу.
Она выбрала для себя контрастные цвета, саднящие звуки, резкие жесты...
Ей этого было мало -
Душа взорвалась стихами.
Такими же саднящими, как и проза.
           Чёрный лист упал, кружась.
           Света нет.
           Есть только грязь.
           На вопросы нет ответа.
           И в туннеле нет просвета.
           И открыта дверь во мрак...
Одного мне в ней не понять -
у неё Душа, как персик нежный.

ВИДЕНИЕ В БАБУШКИНОМ ЗЕРКАЛЕ

Мне причудилась картина
в паутине древних нитей...
Тонким пёрышком писанье
на веленевой бумаге...

Смотрит девочка лукаво
вся в зеркальном полумраке...
Нежным пальчиком стучит
по своим жемчужным зубкам.
Ноготком, едва касаясь,
поправляет лёгкий локон...
Зелень глаз своих прелестных
затемнит ресниц вуалью.
Влажность розовая губок
бледность щёчек оттеняет...

Сникли, свяли кружевца,
жемчуг умер вокруг шейки...
Всё видение- будто в дымке,
в каплях жёлтого тумана...
В трещинках тончайших древних
мне привиделась картина.

Это я жила- когда-то.
В паутине древних линий...

МОЛИТВА

Черные одежды
я надену утром
В белые одежды
облачусь в обед.
Развеял ветер хмурый
напрасные надежды.
Ангел, мой хранитель,
спаси меня от бед!
Вечером лиловым
сброшу я оковы.
Не нужны мне лавры
призрачных побед.
Ангел, мой хранитель!
Верни мне мою веру!
Ангел, мой хранитель,
спаси меня от бед!

Белые одежды-
напрасные надежды.
Черные одежды-
ушедшей жизни след.
Ангел, мой хранитель,
верни мне мою веру!
Ангел, мой хранитель -
спаси меня от бед!.

ЗАСМОТРЕЛАСЬ Я В ПРОПАСТЬ...

Есть фраза у Ницше:
“Если долго смотреть в пропасть –
однажды пропасть начнёт смотреть на тебя ...”.

Засмотрелась я в пропасть на исходе дня.
Ужаснулась.
В испуге помчалась прочь.
Тень неслась впереди меня.
Я завязла, погрязла, окунулась в липкую ночь.
За спиной моей – пропасть.
Мне нельзя помочь.
Я сама виновата- зелень глаз моих
отдала я на суд
друзей злых.

ИСТОНЧИЛАСЬ ЖИЗНИ ШАЛЬ

Черный лист упал, кружась.
Света нет.
Есть только грязь.
На вопросы нет ответа.
И в туннеле нет просвета.
И открыта дверь во мрак.
Человек – не Бог.
Червяк.
Человек – не Царь.
Червяк.
Дождь стучит в окно плевками.
И Харон стоит над нами.
И в душе моей печаль.
Мерцает пепел под ногами.
Ничего уже не жаль.
Уходящей жизни годы...
Немочь, недуги, невзгоды...
Истончилась жизни шаль...
Ничего уже не жаль...

НЕ ПЕЧАЛЬТЕСЬ...

Софии и Богдане
посвящаю

Два крыла
несли меня
по этой жизни.
Два крыла -
две доченьки мои.

Скоро Пасха.
Помолитесь.
Ладана зажгите уголек...
И моя душа
слетит
к вам на порог.
Вы не плачьте
Не тоскуйте.
Не печальтесь.
Лучше – испеките
опаленный пламенем пирог.

Мои маленькие, хрупкие тростинки...
Вас по жизни охраняет Бог.

Помните?
На Пасху вы любили
мой фамильный
опаленный пламенем пирог?
Тот пирог,
с начинкой из корицы,
персиков, орехов и ванили...
С корочкой, из рома обожжённой...
Как вы обе тот пирог любили!

Я донских вам много песен спела.
И открыла дивный книжный свет.
Одного я только не успела-
я – не научила жизни,
когда рядом с вами- меня нет.

Скоро Пасха...
Вы лампаду тихо затеплите,
ладана зажгите уголёк.
Не печальтесь.
Не тоскуйте.
Не зовите.
Я люблю вас, как при жизни-
видит Бог!

Помолитесь.
Мою душу помяните.
И – в Мукачевском монастыре
раздайте нищим -
опалённый пламенем пирог...

МОИМ ВРАГАМ

Я живу
В окруженьи привычных обид.
Я хочу отомстить?
Нет.
Душа моя спит.

Не придумаю страшную кару врагам.
В этом пламени адском
я себе раствориться не дам.

Переплавлю обиды
на священный кинжал.
Аз воздам?
Не воздам!
Я прощеньем своим
отомщу врагам.

Отпускаю грехи вам -
не прощенная – я.
Мной – не прокляты.
Бог вам судья!

ЧУЖАЯ СТОРОНА

Тут волю изнасилуют.
И душу оскорбят.
Тут не пожалеют-
пропустят через ряд
Вы хотите гениев?!
В стране рабов?!
Ваши самки бледные
родят скотов.
Вам- рабы покорные -
свободу дать?
Заслужили кару вы -
так вашу мать!
Дать вам право выбора?
Живите без затей.
Вы достойны гетмана.
И – плетей!

КОГДА УТРАЧЕНЫ НАДЕЖДЫ

Вскочить на белого коня!
И мчаться в даль?
Оставить прошлое – не жаль!
Уйти в печаль ?
Моя душа как персик нежный?
Кромсать ножом!
Когда утрачены надежды-
всё нипочем!

СГИНУЛИ В ПРОШЛОМ

Казацкие вольные игры
в крови живут у меня
Так хочется, дико вскрикнув
в постылой бренности дня,
отбросив пустые заботы,
вскочить на лихого коня!

Нестись степной далью ковыльной,
забыв суету бытия!
На самом краю, у обрыва,
успеть пожалеть
и себя, и коня.

Ладони привыкли к кинжалу.
И саблю, чуть-что – наголо!
Казацкие вольные игры...
Сгинули в прошлом давно...

Я МОЛЧУ СВОИ ПЕСНИ

В стиле Жака Превера
я нарисовала себе клетку.
В стиле Раймона Кено
я сварила прекрасный борщ.
В стиле Эдит Пиаф
я молчу свои песни.

И душа моя дребезжит...

Я уже не люблю тебя.
Ни в каком стиле.
Я люблю только кошек
в стиле Бардо Бриджит.

НА СМЕРТЬ ЛИНДЫ

Вне времени.
В безвременье.
Лечу я над землёй.
Свободен дух.
Но – тесен мир,
Но – нет тебя со мной.

НИКТО НЕ НУЖЕН ...

Дымя сигаретой изысканной,
впадаю я в декаданс...
Зеленью глаз сыплю – искрами.
А вы впадаете в транс.
Отброшу волну волос, играя.
Спою романс, хрипя нарочно.
Не поведу вас к воротам рая,
где всё, что нельзя – можно.
Поглажу вашу умную голову
кончиками пальцев
И – поцелую в лоб.
Большего не позволю я,
мой седой мальчик -
заинтриговать чтоб.
Запах духов тонких, волнующих -
“Суар де Пари”...
Вы меня никогда не забудете-
держу пари.
Вы хотите в моё прошлое?
Соперничать с моим мужем?
Есть одна небольшая тайна:
мне никто - ни вы и ни он – не нужен.

ЛУЧШЕ ЛИШНЕГО НЕ ЗНАТЬ

А зачем вам знать детали?
Чтобы вы меня поймали
на вранье или не правде -
всё равно.
Не смотрите так сурово-
это всё уже не ново.
И – давно.
Аксиома:
А кто знает слишком много,
тому ночами спится плохо.
Лучше лишнего не знать.
И спокойно, мирно спать,
без кошмарных сновидений,
без чертей и привидений.
Лучше лишнего не знать..

ГДЕ ЖЕ ПРИНЦ НА БЕЛОМ КОНЕ?

Марине

Ощущая себя красавицей,
королевой иду
вдоль шеренги мужчин.
В этом пёстром ряду
не подходит мне ни один.

Я сжигаю себя напрасно
в ложном страсти огне.
Жизнь, бесспорно, прекрасна.
Но где принц на белом коне?

Мотылёк надежды разбился-
мерцало свечой окно.
Где же принц?
Не родился.
Или – умер давно.

ТЫ И Я

Пикник
на обочине твоей души
устроила я напрасно.

Получился инцест.
Это было ужасно.

И страдаем мы оба,
жизнь итожа.

Ты и я -
это одно и то же..

МОЯ ЛОГИКА

С точки зрения формальной логики -
ты никому не подвластен.
С точки зрения женской логики-
я легко тобой управляю.
Отбросим женскую логику-
жизнь ужасна.
Отбросим формальную логику-
жизнь прекрасна!

МНЕ ВСЁ РАВНО

В монастырь уйду -
молится
Брошу пить -
начну поститься.
Смысл постигну бытия.
Это – я?
Или не я?
Кем была?
И чем жила?
Что хотела?
Как могла -
обольщать и обольщаться,
восхищать и восхищаться,
вдохновлять и вдохновляться?
Стервой быть – но честной слыть.
Честной быть – но стервой слыть.
Вместе жить – но не любить.
Вместе спать – но изменять.
Хватит принца ожидать!
Белый конь исчез давно.
Жизнь прошла?
Мне все равно...

 Я УСТАЛА

На мне из одежды -
только шляпа с вуалью.
В глаза напущу туману,
как Обнажённая Маха...

Я устала жить.
Я устала петь.
Я устала лгать...

Избави меня, Господи!
Даруй
для моей головы-
плаху!

НА ПЕРЕПУТЬЕ

В жизни было вдохновенье.
Вдохновенье – как любовь.
Но пришедшее прозренье
раздирает душу в кровь.

Я стою на перепутье.
У меня – сомненья страх.
Жизнь прошла уже, по сути.
Я с собою не в ладах.

Был ли смысл в моих годах?

ОТВЕТА НЕТ

Встаёт застенчиво
рассвет в горах.
Ты опрометчиво
тревожишь прах
умерших магов и колдунов.
Приходят призраки
из мёртвых снов.
Растёт отчаянье
от мёртвых слов.
И череп Йорика
не даст ответ -
что в этой жизни – тьма?
А что есть – свет?

Я ЖИВУ В ТАКОЙ ПЕЧАЛИ...

Елью чёрною Карпаты
машут поутру.
Не вставай мне на дороге -
все равно уйду.
Не нужны мне твои ласки.
Мерзок твой язык.
Не поймёшь меня, свободной.
К рабству ты привык.
Я Карпаты раскачаю.
Гнёзда разорю.

Я живу в такой печали...
Хуже, чем в раю.

НЕ ВОСКРЕСИТЬ

Мир потух.
Скатилось солнце -
прямо в грязные кусты.
И мерцают лишь кресты -
где гуляли я и ты.

Над тобою камень чёрен.
Самогубства грех позорен.
Мир реалий иллюзорен.
Свет давно и тяжко болен.
Где же взять мне столько зёрен,
чтобы память воскресить?

Лучше мне тебя забыть.

ПРОЩЕНЬЕ

Я любила.
И меня – любили.
Я забыла,
И меня – забыли.
Я простила.
Дожив до листопада,
я поняла – не надо
копить в душе отмщенье.
Смерть -
она и есть прощенье.

ОСЕННЯЯ КАПЕЛЬ

(ноктюрн на тему слова “нет”)

Колдуя,
заглянула я в будущее.
Там меня нет...
Печалясь,
заглянула я в прошлое -
там тебя нет.
Настоящего – тоже нет ...
Мы с тобой затерялись
на параде планет.
Где же точка пересечения
наших судеб?
Ёё нет, нет, нет...

ВОЗВРАЩАЙСЯ, ЧТОБЫ СКАЗАТЬ: “ПРОЩАЙ!”

Я дождём пролилась на бесплодное поле.
Я тянулась к тебе – возвращайся!
Я шептала тебе в небо синее – возвращайся!
Я кричала тебе в небо звёздное – возвращайся!
Я морей жемчуга опрокинула в бездну – возвращайся!
Я искала тебя на дне моря -возвращайся!
Я в Карпатах обру шилась камнепадом – возвращайся!
В разгар лета я устроила листопад – возвращайся!
Я молила тебя – возвращайся!
Я тянулась, шептала, кричала,
искала,
молила-
возвращайся!
Чтоб могла я сказать – прощай!
Я хотела сказать – прощай!
Я сказала тебе – прощай!

ПРИМИТИВНЫЕ ПРИЧИТАНИЯ

Сладко спи , моя подруга.
Я тебя убила.
Сладко спи, моя подруга.
Мужа моего любила?
Не за то лежишь ты мёртвой,
что его любила.
Потому лежишь ты мертвой -
дружбе изменила.

ИСПОВЕДЬ МОЕГО ДРУГА

Петру Гарапко посвящается

В похмельном чадном сне
горю и плавлюсь я.
И если истина в вине,
то в чем смысл бытия?

Плывут обиды прошлые.
Уходят чувства ложные.
Приходят мысли пошлые:
кто виноват? что делать?
и – быть или не быть?
против теченья плыть?
иль на луну завыть?

Этот ноктюрн из сложностей...
Начать бы снова жить...
Но – никаких возможностей ...

Ах, надо меньше пить...

ГАДАНИЯ ДЛЯ Н.

Глаза твои чудно мерцающие
в стрелках чёрных ресниц...
Лицо твоё неординарное
среди прочих лиц...
Никто не видел тебя плачущей.
Ты с годами всё злей,
отбиваешься от толпы алчущей
чужих страстей.
Ты одинока.
Тебе бы детей...
Тебе бы мужа
и семейных забот.
Но стынет ужин.
Тебя никто не ждет.
И только ластится
любимый кот.
Кто проклял твой род?
Справедливо ли,
иль – не заслуженно?
Но – не теряй надежды.
Придет твой суженный.
Край его одежды
мелькнул в гаданьях.
Уже мерещится его лицо.
Не напрасны твои ожидания.
Все закончиться-
обручальным кольцом.
Счастья белым венцом.
Флердоранжем.

РАССМЕШИ МЕНЯ ДО СЛЁЗ

Отболело – написалось.
Воплотилось - как жилось.
Подари мне эту малость -
рассмеши меня до слёз.

Пусть растает моя горечь
в сладости соленых слёз.
Пусть растает моя горечь -
И исчезнет твоя злость

ГАДАНИЯ ДЛЯ ПОЭТА

Раскину старинные карты,
сандаловую зажгу свечу.
Что было, что есть, что будет -
узнать для тебя хочу
В прошлой жизни не долюбил ты.
В настоящей - любви нет.
Счастье вдали - синей птицей.
Но ты получил признанье, поэт.
Ночью за стол ты садишься,
сонеты льются рекой.
Но это тебе не в радость,
в душе твоей - непокой.
Словами играешь и буквами.
То строишь, то рушишь ряд...
Ты сам - как ребенок с куклами.
Но жизни этой не рад.
Нет рядом с тобой Единственной,
что любила тебя давно.
Молись, иль кляни неистово -
она не придёт всё равно.
Я быстро смешаю карты.
Она не придет - не молись.
И дьяволу не предлагай ты
И славу, и книги, и жизнь -
взамен, чтобы на мгновение
коснуться её рукой.
Чтоб получить прощение,
и заслужить покой.

ПОЗАБУДЬ СВОИ МЕЧТЫ...

Ивану Петровцию

К звёздам рвёшься ты душой.
Привязать тебя к осине!
Псом завоешь под луной
о несчастном о русине!
Кол загонят тебе в сердце -
не колдуй словами ты!
Не моли о милосердье.
Позабудь свои мечты
о русинском вольном хлебе,
о русинской старине.
О русинском вольном свете -
на русинской стороне.
Подкарпатские русины
станут старыми во сне.
Не разбудишь их словами.
Мачеха дала им зелье.
И останутся рабами
русины после похмелья.

КОГДА ТЫ УМЕР

Не почерннела я от горя -
когда ты умер.
Лишь сединой побило косу -
когда ты умер.
Я не сошла с ума -
когда ты умер.
Как тяжко было мне -
я знаю лишь сама -
когда ты умер.

ПОДРАЖАНИЕ БАЛЛАДАМ ГЁТЕ

Опять ты о мёртвой плачешь?
Тебе не страшно? Молчи!
Пусть дух её мирно дремлет.
Душа пусть не стонет в ночи.
           Прикоснуться хочешь ты
           к умершему телу?
           Хочешь оживить мечты?
           Я возьмусь за дело.
           Я горшочек колдовской
           начищу до блеска.
           В полночь встретишься со мной
           вызовем невесту.
           Тихо свечи я зажгу,
           прошепчу заклятья.
           Видишь - краешек мелькнул
           свадебного платья?
           Карты брошены на стол -
           всюду только кости.
           Как тоскливо воет пёс -
           мертвых кличет в гости.
Тихо шепчет сатана -
полночь, колдовать пора.
Поднимись, возьми горшочек,
жабью кровь и порошочек,
из младенческих из почек,
из засушенных мышей.
Колдовать давай скорей!
           Ставлю на огонь горшок.
           Сыплю зелье-порошок.
           Додаю дурман-цветок.
           Эту тайну знаю я.
           Яду мне дала змея.
           Чёрную зажгу свечу.
           Мёртвых вызвать я хочу.
           Червь сползает по щеке,
            Мерцает перстень на руке...
           Шелест трепетных ресниц,
            Бледность сине-мёртвых лиц.,
            Клёкот горла чёрных птиц.

           Падай же скорее ниц!

           Видишь - кружева фаты,
            в них - увядшие цветы?
            В них - умершие мечты.
           В чарах мёртвой красоты,
            как в трясине - тонешь ты.
Так зачем ты мёртвых звал?
Ты невесту не узнал?
Не прелестны мёртвой губы - .
полусгнившие уста? ., .
Хочешь к ней уйти? Туда
есть одна только дорога.
И по ней ушедших много.
Возвратившихся же - нет.

- Не хочу! - звучит в ответ.

           Чёрная свеча и зелье.
           Тяжело будет похмелье.
           Чёрная свеча погасла.
           Занимается рассвет.
           Не зови её напрасно -
           прошлому возврата нет.
           Что же мучает тебя?
           Совесть иль сомненья?
           У колдуньи - у меня - ; :
           просишь отпущенья?

           Сквозняком закрыло склеп.
            Слышен запах тленья.
           Милая, прости его.
            Подаруй забвенье.

ИСКУПЛЕНИЕ

Слушайте, люди!
           Оставьте в покое Бога!
           Первое: его нет на свете - доказано это чётко.
           Второе: занят людскими заботами,
           не ведает, что творит.
За что же караешь, Господи? :
За что - Боже мой?!

Ответ всегда однозначен: - За всё! за всё... за всё?

           Поэта всю жизнь гоняли.
           Сначала кричали: не то пишет!
           Потом говорили: пишет не так.
           Наконец, в середине жизни
           Писать стал и то, и так.
           Но на самой вершине - сердце
           не выдержало радостей жизни -
           слишком были обильны.
           Последняя мысль скользнула,
           последняя мысль -
           горькая, как недозрелый миндаль:
За что караешь, Господи?!

Ответ пришёл однозначный: - За всё. За всё. За всё.

           За то, что завидовал черно
           более везучим собратьям.
           За то, что жена копейки считала,
           в платье старом годами ходила,
           не дождалась,
           когда стал знаменитым,
           и-умерла.
           За то, что писал абстрактно,
           заковывал в рифмы химеры,
           а дочь ела серый, конкретный,
           гадостный маргарин.
           За то, что стремился жадно -
           скорей! - на вершину Олимпа!
           Памятник строил себе при жизни,
           а дочка, слезы роняя, штопала
           копеечной ниткой копеечные чулки.
           До радостной жизни дочка
           тоже не дожила.
За что же караешь, Господи?

Ответ опять однозначный: - За всё.

           Женщина, плача, горбится.
           Сидит на скамье потерянно.
           Листья летят серые.
           Летят, на плечи её ложатся.
           Как снег, на плечах её тают.
           А женщина плачет безудержно -
           украли из сумки зарплату.
           И повторяет женщина жалобно:
- За что же караешь, Господи?

Ответ всегда однозначен: - За всё караю, за всё.

           За то, что зарплата у женщины - 80.
           Так платят сестре милосердия.
            Из этой зарплаты надобно,
           используя высшую математику,
           сделать простой расчет:
           двадцать гривен отдать
           за убогую комнатёнку,
           с тюремным почти окном;
           десять отправить матери
           (старой, в деревню, матери);
           пять - отдать на всякие взносы,
           которые - попробуй не уплатить!
           (В защиту мира и против атома,
           в общество по охране памятников,
            спасение на водах - общество...
           Лучше купить бы свечек -
           поставить за спасение нашей души).
           Купить из той же зарплаты
           давно надо платье новое.
           Приличное стоит -120. На минус идёт подсчёт.
           Туфли отдать в десятый ремонт.
           (Новые стоят - 60. Приличные -100).
           Сахар, чай, печенье-дешёвые самые.
           Сбегать в кино на «Гибель «Титаника»,
           и за гривну цветы себе подарить.
За что же караешь, Господи ?

Ответ всегда однозначен: - За всё!

           И надо ещё купить крахмалу,
           чтобы быть на работе, в отделении реанимации,
           в тугом и белом - белее некуда! -
           внушать белизной надежду тем,
           кто умрёт всё равно.
- За что же караешь, Господи?

- За всё.

           За то, что знает лишь понаслышке,
           что есть и другая жизнь, и иные женщины,
           которым дарят букеты
           по цене равные,
           её пропавшей зарплате.
           Им дарят духи не в праздники,
           не только в дни рождения,
           а в будни, и просто так.
           Духи, которых стоимость
           превышает зарплату сестры милосердия:
            «Суар де Пари»,
           «Пуазон»,«Черный нарцисс»...
           А она не знает их запаха...
           Дом её пахнет сыростью.
           Да и дом ли - за 20 гривен?!
           Работа пахнет кровью и милосердием.
           Пахнет жизнь её бедностью и одиночеством.
- За что же караешь, Господи?

Ответ всегда однозначен: - За всё.

           Прожил святой отец в благочестии
           50 полнейших, счастливых лет.
           Его одногодки служили в армии -
           он в семинарии просиживал зад и штаны.
           Где-то что-то великое строили -
           он мазал елеем и целовал кресты.
           Люди летели к звёздам,
           в космос рвались, к звёздам.
           Он рвался туда же - в небо.
           Но не звездам, а тебе, Господи,
           высокие пел псалмы.
           К пятидесяти годам - все исполнилось,
           чего в молитвах тайных себе просил:
           дом - полная чаша,
           сутана - парча кованная,
           машина - «Мерседес» черный,
           а можно - и «Кадиллак» бы купил.
           Жена-попадья - не красавица, но - домовитая,
           не умница, но - не перечить всегда хватало ума.
            Роскошная мебель, роскошная утварь.
           Сладко елось, сладко спалось.
           Красивые дети: сын и младшая дочь.
           Всё было. И всё - пропало.
- За что же караешь, Господи?

Ответ опять однозначен: - За всё.

           Сбежала красавица дочь с торгашем-вьетнамцем.
           Как живёт, где живёт, с кем живёт - неизвестно.
           А сына убили в Афганистане.
           Хоронить было нечего-
           привезли лишь куски.
           И жена из покорности вышла -
           не может простить ему сына -
           на каждое слово плещет
           ненавистью из глаз.
           А сегодня - последняя капля:
           узнал святой отче случайно,
           что сам он болен неизлечимо -
           съедает его саркома,
           съедает саркома - рак.
           Молитву вознёс он Господу,
           молитву вознёс исступлённо,
           а чуда - увы! - не случилось.
           Никто не вернул ему сына.
           Никто не вернул ему дочь.
           Никто не вернул здоровье.
           Покорность жены не вернулась.
- За что же караешь, Господи?!!

Ответ ВСЕГДА однозначен: - ЗА ВСЁ!

НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!

Жизнь уходит по капле.
Не хочу умирать.
Я ещё не успела
своим детям сказать,
как молюсь я за них,
как боюсь я за них,
как люблю.
Я ещё не успела
мужу сказать -
надо было больше прощать..
Я ещё не успела ...
друзьям сказать -
о таких, как они,
можно только мечтать...
Я ещё не успела
врагам сказать -
ваши чёрные души
мне не понять...

Не успела сказать...


Не хочу умирать...

Я молюсь,
я печалюсь,
досказать я спешу...

У Судьбы и у Бога -
я отсрочки прошу!

П Р О       А В Т О Р А 
 

ПЕТРОВЦІЙ  (ШЕЛЕСТ)  Валентина  Георгіївна        народилася 16 вересня 1951 року в місті Сальську Ростовської області.

Батько – Шелест Георгій Харитонович працював першим секретарем райкому компартії Яшалтинського району  в Калмикії, мати – Зимовець Клавдія Серафимівна працювала головним бухгалтером Яшалтинського відділення “Союзпечать”.

В 1975 році Валентина  з відзнакою закінчила навчання в Саратовському юридичному інституті.

Упродовж п’яти років працювала слідчою міліції у містах Свалява і Берегово на Закарпатті.

З 1980 року – член Закарпатської обласної колегії адвокатів.

Обиралася і працювала:

- головою Закарпатського обласного відділення Спілки адвокатів України;

- членом правління Спілки адвокатів України;

- членом Дисциплінарної палати Закарпатської КДК;

- членом вищої Кваліфікаційної комісії при Кабінеті Міністрів України.   

Автор книги поезій   ”Засмотрелась я в пропасть…”,

романів   “Manumissio, або Хроніка урмезійовських убивств”, “Я – киллер, а судьи – кто ?..”.

Померла 9 липня 2006 року.

Похована на Ужгородському цвинтарі ”Кальварія”.